Многие задаются вопросом — Что такое криптовалюта? Другие уже торгуют и обменивают её. Третьи присматриваются.
Попробуем проанализировать это явление, с юридической стороны и начнем со статьи «Шершеневич о биткойнах» опубликованной на сайте Закон.Ру, автор Александр Тюльканов .
Шершеневич о биткойнах
Криптовалюты, такие как биткойн (BTC) и эфир (ETH), уже не первый год по всему миру де-факто находятся в хозяйственном обороте. Торгуются на биржах, обмениваются на фиатные валюты. Публично-правовой статус криптовалют — с позиций налогового права, норм о валютном регулировании, о противодействии отмыванию денег и финансированию терроризма — заслуживает отдельного серьёзного обсуждения. Но с позиций частного права, казалось бы, странно было бы не рассматривать криптовалюты в качестве объекта гражданских прав.
Однако, если верить сводкам от наших ближайших соседей, у судов почему-то возникают в этом сомнения. Видимо, играет роль то, что криптовалюты в хозяйственном обороте появились относительно недавно. Кого-то может смутить и запутать и предложение нашего ЦБ считать криптовалюты «цифровым товаром» (хотя в этом случае речь идёт о предложении определить скорее экономическую функцию, нежели юридическое существо явления).
Ситуация с попытками юридической классификации криптовалют, пожалуй, напоминает ту, в которой, по свидетельству Г. Ф. Шершеневича, в начале прошлого века оказались исключительные права. Говоря об их юридической природе, Г. Ф. (в своём «Учебнике русского гражданского права») отмечал, что:
[к]онструкция исключительных прав вызывала и продолжает вызывать острые споры. Это объясняется молодостью правового института, долгим господством романистических тенденций, которые обязывали отыскать ему место в системе, установленной римскими юристами, наконец, практическими соображениями, которые побуждали подвести новое право под не оспариваемое уже никем старое право.
По сравнению с иными видами токенов, особенность биткойна, эфира и иных так называемых криптовалютных или «встроенных» токенов (также называемых аппкойнами, токенами приложений, токенами-жетонами) — в том, что они выполняют техническую функцию: обеспечивают для их обладателей возможность осуществлять информационное взаимодействие в соответствии с технически предопределёнными правилами информационной системы. Записи в распределённом рееестре о криптовалютных токенах не удостоверяют каких-либо прав обладателя по отношению к иным лицам. Поэтому нет оснований отнести записи о криптовалютных токенах к объектам обязательственных прав и провести параллель, например, с бездокументарными ценными бумагами или безналичными деньгами (хотя для иных видов токенов, не криптовалютных, например, эмитируемых с обязательством выплаты дивидендов с прибыли будущего предприятия, такая параллель может быть более чем уместной — однако обсуждение таких токенов выходит за рамки данной заметки).
Не предоставляя участникам оборота обязательственных прав, записи о криптовалютных токенах, тем не менее, представляют для участников оборота очевидную ценность в силу своих свойств: только при наличии таких токенов в принципе возможно осуществлять какое-либо взаимодействие в соответствующих информационных системах (например, в сетях Биткойн, Эфириум и т. д.). Объём такого взаимодействия при этом будет определяться количеством криптовалютных токенов, имеющихся в исключительном распоряжении участника оборота согласно записи в соответствующем распределённом реестре.
Возможность исключительного по отношению ко всем иным лицам обладания криптовалютными токенами и распоряжения ими может навести на мысли о некоем сходстве: записей о криптовалютных токенах — с вещами, а их правового режима — с правом собственности. Или — с режимом исключительных прав, о чем также писал в той же работе Г. Ф.:
исключительное право, как и право собственности, защищается против всех, потому что нарушителем может быть каждый. Но указанное сходство доказывает только, что то и другое право принадлежит к одному роду – абсолютных прав, различаясь, как виды, по своему объекту. Право собственности тесно связано с материальностью своего объекта, тогда как у исключительного права материального объекта нет.
Очевидно, что записи о криптовалютных токенах, также не имея связи с материальным объектом, не могут быть объектами вещных прав. При этом, по всей видимости, права, удостоверяемые такими записями, в силу их противопоставимости любым третьим лицам, точно так же, как исключительные права и вещные права, можно отнести к числу абсолютных прав.
В этом случае можно было бы также отметить, что, подобно тому, как исключительные права первоначально приобретают, по выражению Г. Ф.:
абсолютные имущественные права, удостоверенные записями о криптовалютных токенах первоначально возникают у майнеров, добавляющих новые блоки в базу транзакций. То, что для этого недостаточно одной силы духа, — в данном случае не столь важно.
Исходя из приведённых выше соображений, права, удостоверяемые в распределённом реестре записями о криптовалютных токенах, возможно отнести к числу абсолютных имущественных прав, которые, применительно к действующей редакции ст. 128 ГК РФ, можно считать разновидностью такого не поименованного там объекта гражданских прав, как информация (ст. 5 (1) ФЗ «Об информации…»). [1] Информацию же, в свою очередь, представляется возможным применительно к действующей редакции ст. 128 ГК РФ квалифицировать как «иное имущество».
Альтернативно, при нежелании считать информацию как таковую объектом гражданских прав, можно и в отсутствие этого промежуточного звена классифицировать непосредственно права, удостоверяемые записями о криптовалютных токенах, в качестве уже упомянутого «иного имущества».[2]
[1]Савельев А.И. Договорное право 2.0: «умные» контракты как начало конца классического договорного права // Вестник гражданского права. 2016. № 3.
[2]Архипов В.В. Bitcoin: основные принципы и отдельные юридически-значимые особенности [Электронный ресурс]. URL:https://zakon.ru/blog/2014/01/13/bitcoin_osnovnye_principy_i_otdelnye_yuridicheskiznachimye_osobennosti.
…………………………………………….
Прелесть денег в том, что они априори хранятся с обезличиванием, т.е. не являются индивидуально определенными вещами. С акциями и интеллектуальными правами поначалу было все куда хуже. Однако эффект масштаба сделал свое дело, и обезличивание этих «прав требования» приобрело необратимый характер.
Крупные пакеты интеллектуальных прав у РАО и прочих аггрегаторов позволяют им дефакто собирать денег за сам факт своего существования «не важно за что», тем самым приближаясь по сути к обезличенному интеллектуальному налогу, обменивая полученные реальные деньги на «принудительную бланкетную лицензию» использовать любой (т.е. неважно какой) авторский контент.
Индульгенция же под названием «лицензионный договор» является той самой «вебманей», которая нормирована и номинирована в «минимальных ставках авторского вознаграждения».
Примерно такой же «валютой» расплачивается со своими клиентами iTunes, ибо трек стоит 99 центов полюбому (с некоторыми вариациями, не зависящими от свойств самого контента и уж тем более от мнения на сей счет его правообладателя).
С этой точки зрения понятие «депозитарий объектов авторского права» по сути сравним с оттисками для печатания купюр, храняшимся в сокровищнице Федерального Резерва, а «реестр авторских прав» — более, чем прямо ассоциируется с реестром акционеров некоего ОАО. Не говоря уже о понятии «вознаграждение», как процента с порожденного информационного обмена через некое «ОАО по предоставлению информационных объектов».
Борьба же с торрентами и прочими Pirate Bay’ями по своей сути ничем не отличается от борьбы с офшорами типа Кипра и Виргинских островов, что еще раз подчеркивает единосущность реальных и интеллектуальных налогов. Единственным недоразумением остается дистанцирование государств от национализации эмиссии и сборов информационной валюты. Причина видимо проста — изначальная экстерриториальность этих процессов, преодоление которой только начинается — с примитивных Бернских Конвенций и т.п. вплоть до ACTA сегодняшнего дня и международных альянсов по коллективному «управлению», прообразу планетарной налоговой инспекции по информационному обороту.
Таким образом, вывод прост — тот, кто сможет ввести новую валюту сети — «инфоллар» — тот сможет эмитировать платежное средство для обеспечения оборота информации, обеспеченное не каким-то там золотом, а самой же информацией, (включая, но не ограничиваясь контентом, авторскими правами, патентами и т.п.).
Может, это и станет новым «золотым стандартом» XXI века.
Неосязаемости, или на что же на самом деле существует интеллектуальная собственность
«Сейчас много копий ломается относительно споров за ходовые домены, за известные товарные знаки, за горячие новости (которые не объект авторского права), за крутые номера телефонов и автомобилей, популярные мелодии, за персональные данные хомячков из Одноглазников и Вконтактов, размещение товара на полке супермаркета, рекламные места на телевидении и прочих средствах дезинформации, места в результатах поиска в Яндексе и Гугле, хит-парадах Биллборда, рейтингах, кармах и прочих пузомерках.
В этом на первый взгляд несортированном зоопарке есть нечто общее, объединяющее все эти объекты, но при этом не являющееся ИХ свойством или качеством.
Это то, ради чего все это существует. Это — человеческое ВНИМАНИЕ и его неизменный спутник — человеческое (так называемое «личное») ВРЕМЯ, которое, как известно — ДЕНЬГИ. «Обычно, деньгами становится товар с высокой ликвидностью, то есть тот товар, который легче всего обменять на другой товар. Помимо меры стоимости для других товаров, деньги являются средством обращения (посредником в процессе обмена). Кроме того, роль денег могут исполнять различные вещи, иные вещные права, обязательства и вещно-обязательственные комплексы.»
Причем. в отличие от денег, время у человека всегда с собой :) Он всегда готов платить им за свое внимание к чему-то, например, к информации (которая раньше была причислена к объектам гражданских прав в статье 128 ГК).
Поэтому будущее информационной валюты — это максимально свободная конвертация внимания-времени в деньги и ОПЫТ.
При этом внимание-время изменяет материальный носитель идеального — человека, порождая опыт. И если обычно единожды воспринятое человеку неприятно воспринимать повторно (тот самый эффект «бояна»), как и любой повтор опыта, то для нескольких людей — повтор (культура и язык) — это единственный способ обмениваться опытом и своим отношением к нему.
Так вот. И внимание. и время, и опыт — не являются объектами гражданского оборота, они приписаны к ЛИЦУ — т.е. субъекту, который не может стать предметом оборота, как и его свойства.
Между тем именно эти три составляющие неосязаемой собственности любого лица и являются предметом ОБМЕНА на иные объекты оборота, когда мы, например, ищем некое слово в поисковике, заходим на сайт, читаем книгу, слушаем музыку, рекламу, смотрим телевизор, работаем — (то есть продаем опыт и время за деньги) и так далее…
Возникает справедливый вопрос — коль скоро именно внимание. время и опыт являются основными валютами спроса, основными объектами обмена на экстракорпоральные (внетелесные) ценности (те самые объекты гражданских прав), то почему же Гражданский Кодекс ослеп и не видит то, что является НЕМАТЕРИАЛЬНЫМ предметом таких сделок?»
9 мая 2011
«Интеллектуальные монополии — qui prodest?»
«4. Поиск ренты против права собственности и иных фундаментальных конституционных прав
Интеллектуальное право — это не «естественное абсолютное право», а привилегия ограничивать естественные права и свободы в рамках объема «объективной формы выражения» объекта интеллектуальных прав любым непротиворечащим закону способом.
Ошибочность причисления интеллектуальных прав к гражданским — признаки и элементы публично-правовых конструкций в интеллектуальных правах.
Общества по коллективному управлению правами, мэйджоры, патентные пулы — как экстремумы «рыночного» оборота интеллектуальных монополий.
Превращение интеллектуальных прав при достижении порога их концентрации «доминирующего положения на рынке» в интеллектуальный налог.
Эмиссия «интеллектуальных» деривативов — последствия отсутствия контроля за «эмиссионными центрами» правообладателей, ее влияние на инфляцию, раздувание пузырей и т.п.
Достоинства и недостатки интеллектуального налога, допустимость установления и управления налогами не государством, а частными компаниями, проблемы и последствия делегирования и приватизации госфункций.
5. Скрытые объекты гражданского оборота в сфере творческой и экономической деятельности.
Личное время, внимание, опыт, репутация, как неявные объекты гражданского оборота. Проблемы отсутствия их внятного правового регулирования в сфере интеллектуальных прав, последствия.
Необъяснимость «безвозмездных сделок» в сфере интеллектуальных прав без учета реального оборота скрытых объектов таких сделок.
6. Перспективы совершенствования, текущие проекты российского и международного законодательства.
Влияние сингулярности на антропоцентричность интеллектуальных монополий — сфера программного обеспечения, программа, не только, как объект, но и как субъект права. Проблемы адекватного правового регулирования биопиратства и т.п.
Концептуальная приемлемость «права на арифметико-логические операции с Очень Длинными Числами» (ОДЧ) в цифровой среде, т.е. права разрешать и запрещать обработку множеств подобных ОДЧ, ассоциированных с объективной формой выражения идеального прообраза некоего «результата интеллектуальной деятельности».
…………………..
-
Александр Тюльканов автор » Анатолий Семенов
Анатолий, спасибо за ссылки, почитаю!
Продублирую тот ответ, что писал в ФБ: я не обобщаю — я здесь говорю только про криптовалютные токены. Те, что нужны для работы информационной системы. Этим они и отличаются от других токенов — которые могут иметь обязательственно-правовую нагрузку. У токенов BTC, ETH такой нагрузки нет.
У других токенов, например, выпускаемых на ICO с обязательством выплаты дивидендов, такая обязательственно-правовая нагрузка может иметься.
27.06.2017 — 15:36 Ярослав Зубарев » Анатолий Семенов
Все-таки, как мне кажется, криптовалюта имеет существенное отличие от внутриигровых/сеточных баллов, денег, маны и т.п.
Внутриигровые ресурсы созданы с целью реализации игрового процесса, привлечение и удержание участника в продолжении отношений с организатором игры, ценность этих ресурсов вне игрового пространства является вторичной и связанна с индивидуальной степенью вовлеченности/увлеченности игрока игровым процессом. То есть цель создания таких ресурсов находится внутри игрового процесса.
Основной же ценностью криптовалюты является возможность ее использования как средство обмена в отношениях между участниками , выходящими за пределы системы реализующей криптовалюту. То есть цель создания криптовалюты находится вне системы. Ценность этого ресурса определяется консенсусом и доверием всех участников.
Не похожа криптовалюта и на билеты МММ, ценность которых определялась доверием всех участников к одному лицу — организатору и вере в реализацию данных им обещаний. Ничего такого в системе реализующей криптовалюту вроде нет.
……………………………
Анатолий Семенов Ярослав, тезисно:
1) цель электрокоинов — вознаграждение майнеров и инвесторов в майнинг за машиночасы по кодированию блоков данных. Это взаимосвязанный процесс — одно порождает другое.
Внешние субъекты, нуждающиеся в транзакции (фиксации своего блока в цепочке) должны либо затратить машиновремя для этого, либо приобрести биткоин, тем самым, конвертировав внутренний суррогат имущественной ценности ранее затраченного машиновремени в иное средство платежа (от бартера до денег).
2) электрокоины не существуют вне сетки, в которой они эмитируются в процессе генерации цепочек блоков данных. Соответственно, ликвидность этого суррогата прямо зависит от функционирования конкретной сети блокчейна и, соответственно, ценность этого ресурса находится именно внутри этой системы — пока она функциональна, есть спрос на её суррогаты и их объективная рыночная цена, выраженная в традиционных валютах или бартере.
3) электрокоины именно что похожи на билеты МММ, поскольку доверие к сетке блокчейна определяется её функциональностью (востребованностью), что, в свою очередь, зависит от «хайпа», то есть, ажиотажности спроса на её услуги по кодировке блоков.
Как только хайп конкретной сетки будет подорван иной сеткой, произойдет то же, что и с пирамидой МММ — спрос новых участников не будет удовлетворять предложения машиновремени майнеров, которые уйдут на другие сетки.
В этой ситуации намайненные ими суррогаты обесценятся, что очевидно, поскольку их курс не будет поддерживаться ростом спроса.
И, как я уже высказывался в далёком 2009-м, теперь мерилом ценности наконец-то станет то, о чем ГК и прочая цивилистика даже рассуждать боялась — внимание, время и опыт.
Я всё жду, когда придуманный тогда же мною тег «Навипуляция» займёт достойное место в обычаях оборота будущего времени :)
Анатолий, сразу скажу, что в этой новой и интересной для меня теме многое пока не понятно и я предпочитаю высказываться в стиле как-бы сомнения/допущения. Поэтому, позвольте усомниться в некоторых Ваших тезисах :)
«цель электрокоинов — вознаграждение майнеров и инвесторов в майнинг за машиночасы по кодированию блоков данных.»
Целью системы электрокоинов, конечно, не является вознаграждение майнеров. Как не является целью добычи золота вознаграждение золотодобытчиков.
Цель вполне отчетливо декларируется создателями и, по мере сил, ими адекватно реализуется. Это именно создание средства платежа (или средства обмена – смотря что получится в итоге). И, как средство платежа, оно не может существовать ради себя самого. Оно существует только пока существуют участники сделок которые предпочитают производить расчет именно с помощью электрокоинов.
Внешние субъекты моментально превращаются в участников, как только они получаю право распорядиться электрокоином. Но дело в том, что каждое такой акт распоряжения обусловлен обстоятельствами, порожденными вовне системы блокчейна.
Поэтому интерес участника лежит вне системы блокчейна, а электрокоин выступает лишь инструментом реализации этого интереса.
«ликвидность этого суррогата прямо зависит от функционирования конкретной сети блокчейна и, соответственно, ценность этого ресурса находится именно внутри этой системы — пока она функциональна, есть спрос на её суррогаты и их объективная рыночная цена, выраженная в традиционных валютах или бартере.»
В любой денежной системе и их суррогатах ликвидность зависит от качества функционирования такой системы. Для целей нашей дискуссии я бы разделил понятие цены и понятие ценности.
У электрокоина, как мне кажется, нет принципиальных особенностей с точки зрения того, как складывается его цена на денежном рынке и по этому признаку невозможно вычленить какую-то особенность электрокоина.
Что касается ценности денежного средства созданного по технологии блокчейна, то ее несомненная ценность и особенность заключается в организации платежей при сокращении транзакционных издержек, а также ее независимость от целей как отдельных ее участников, так и от политики правительств и интересов глобальных экономических игроков.
Разумеется в этом пункте нашего обсуждения мы сравниваем нормально функционирующие системы, без хайпов. Просто для того чтобы сравнение и обсуждение систем было адекватным, надо исследовать их в ситуации, в которой предполагается пользоваться системой.
«электрокоины именно что похожи на билеты МММ, поскольку доверие к сетке блокчейна определяется её функциональностью (востребованностью), что, в свою очередь, зависит от «хайпа», то есть, ажиотажности спроса на её услуги по кодировке блоков. Как только хайп конкретной сетки будет подорван иной сеткой, произойдет то же, что и с пирамидой МММ — спрос новых участников не будет удовлетворять предложения машиновремени майнеров, которые уйдут на другие сетки.В этой ситуации намайненные ими суррогаты обесценятся, что очевидно, поскольку их курс не будет поддерживаться ростом спроса.»
Переоценка курса это не недостаток, а неотъемлемое свойство любого денежного средства.
Очевидно, что хайп может возникнуть в отношении любой системы. Пузыри надуваются и на рынке недвижимости, и нефти, и существующих валют, и деривативов, и билетов МММ. Возможность возникновения хайпа – это не характеристика системы, а характеристика соответствующего рынка. А вот устойчивость системы в такой ситуации – это уже ее характеристика. Устойчивость электрокоинов нам только еще предстоит оценить, так как ажиотаж вокруг них уже создан. Думаю здесь невозможны убедительные теоретические предположения – только эмпирика даст ответ. Лично мне бы хотелось, чтобы блокчейн устоял.
Как общее качество всех систем, возможность возникновения ажиотажа не является и особенностью пирамид по типу МММ. Их спецификой являются ничем не оправданное доверие к организатору и заведомо неисполнимые обещания.
В отношении же блокчейна, можно говорить о реализации, допускающей реальный высокий уровень доверия, а организаторы не заявляют, что система создается для получения участниками баснословных доходов.
«И, как я уже высказывался в далёком 2009-м, теперь мерилом ценности наконец-то станет то, о чем ГК и прочая цивилистика даже рассуждать боялась — внимание, время и опыт. Лайки станут деньгами? Я всё жду, когда придуманный тогда же мною тег «Навипуляция» займёт достойное место в обычаях оборота будущего времени :)»
Боюсь, будет достаточно затруднительно создать систему оценки и соизмерения ценности внимания, времени и опыта, которой с которой бы согласились все участники оборота :) — каждому наверно приходилось слышать что он себя немного переоценивает :)
Что такое «Навипуляция»?
Навипуляция — это игра слов «навигация» и «манипуляция» и одновременно термин, обозначающий современные формы воздействия на субъектов при принятии ими решений — манипуляция под видом навигации (продактплейсмент, контекстная реклама и другие скрытые и продвинутые способы манипуляции вниманием и временем под видом ответа на запрос субъекта).
Именно на навипуляции зиждется капитализация Гуглов и прочих Яндексов.
Их токен эмитируется ими за право получения услуги этих сетей по навипуляции вниманием собранных ими в свой сервис клиентов за счет смещения объективности поисковой выдачи по их запросам, той или иной степени приличия (явного или неявного введения в заблуждение относительно релевантности выдачи поисковому запросу).
Что же касается роли электрокоинов в целом — лично на мой взгляд это обычная эмансипация эмиссионных центров фиатных частных валют, порожденная чисто технологическим открытием — блокчейном, как публично достоверным аудиторским следом любых транзакций, не требующим удостоверяющих действий со стороны органов власти или иных облеченных презумпцией юридической значимости субъектов вроде банков, бирж и т.п..
Само по себе появление Интернета уже привело к децентрализации юрисдикций, однако нужна была платформа для обеспечения доверительных юридически значимых транзакций. Теперь она есть (она, впрочем, и раньше была, но мысль подогреть гений цифровой подписи топливом суррогатной монетизации машинного времени, необходимого на генерацию доверия, возникла в готовом виде только недавно).
Соответственно, сейчас на рынок обрушатся частные фиатные валюты, обеспеченные частными системами, ликвидность и функциональность которых будет определяться по большому счету в основном востребованностью их услуг неким конечным числом реальных субъектов — пользователей этих сервисов, у которых пока еще есть некие признаваемые реальными ценности, по большей части, обычные традиционные валюты и иное классическое имущество.
Цель этого понятна — каждое классическое имущество будет обрастать бесчисленным числом деривативов, ценность которых будет бурлить, что, безусловно, превратит многие банки в обменные пункты (по крайней мере до глобализации и автоматизации этого процесса в соответствии с принципом полной информированности сторон сделок о состоянии глобального спроса и предложения в разрезе конкретной транзакции).
Однако главное другое.
Поскольку реальность субъектов теперь становится главным барьером, устанавливающим предельные максимумы для соответствующих рынков услуг, очевидно, что такие параметры этих субъектов, как время, которое они готовы потратить на получение услуг конкретных сервисов, является самым ценным ресурсом для капитализации этих сервисов.
Таким образом:
1) Чем больше сервисов, тем выше их конкуренция за время и внимание конечного числа пользователей
2) Конкуренция между сервисами будет определяться их инвестициями в навипуляцию пользователями.
Интересный вопрос, почему в праве никогда не возникало конструкций вида право гражданина занимать объем пространства, в котором находится гражданин. Или право вытеснять объем любой жидкости, в который гражданин погружен. Возможно, дело в том, что для права не представляют интереса права, которые невозможно нарушить или невозможно защитить. Возможно, значительная часть информационных отношений проходит по этой категории. )
Также не очень понятно, с чего абсолютными становятся права на криптовалюту, реализация которых предполагает необходимость регистрации в системе, эту криптовалюту обращающей. ) Явные относительные отношения, между присоединившимися участниками и только ими. С другой стороны, если регистрация свободная и общедоступная, почему бы и не сделать логический скачок.
Константин, если вы лишитесь, к примеру, в результате хакерского деликта, своих токенов, при том, что они имеют ценность в обороте, вы лишитесь части своего имущества. Ваши права будут с очевидностью нарушены и будут подлежать защите.
Реализация правомочия распоряжения недвижимостью тоже предполагает необходимость «регистрации в системе». Это не влияет на то, что права субъекта на недвижимость являются абсолютными, противопоставимыми любым третьим лицам.
Деликт вообще модель правоотношения уже существующая и его упоминание ровным счетом ничего не добавляет ни к какой точке зрения. )
Это потому что нарушение права собственности на недвижимость возможно фактическими действиями и без регистрации в системе. Чтобы биткойны украсть, хакеру прийдется завести собственный кошелек. Разница очевидна. )
А абсолютными эти права наверно становятся потому, что права на криптовалюту должны быть защищены не только среди участников зарегистрированных в системе, но и от посягательства любых иных граждан, как, например права лица на ракушку, являющуюся денежным средством на каком-нибудь острове среди лиц, не участвующих в этом денежном обороте.
Записи в блокчейне имеют силу против других участников блокчейна. Интересно и необычно, да. Но что в этом не исчерпывается концепцией относительных правоотношений? )
Мне это видится немного по другому. Масса всего того, что можно «урегулировать «, на самом деле в действительности урегулирована, только на более высоком уровне обобщения, без упоминания конкретных обстоятельств.
Операции в системе блокчейна, в частности операции с криптовалютами, вовлекаются в отношения выходящие за пределы самой системы и количество таких операций принимает достаточно массовый характер. В результате они становятся «видны» лицам, не участвующим в системе, что приводит к тому что наблюдающие лица формируют отношение к таким операциям и определяют для себя их ценность. А там где появляется ценность, возникает правовое регулирование, в том числе превентивное.
И такие права возможно нарушать. Судебная практика США богата огромным количеством споров за вытесняемое воздушное пространство. Основная суть споров в том, достаточное ли количество пространства (как абсолютной ценности) выкупил застройщик, чтобы возвести небоскреб именно такой высоты (этажности). В данном случае имеется в виду как раз общее вытесняемое пространство, так как он мог его выкупить не только у собственников соседних зданий, но и у собственников зданий, не вступающих в непосредственное соседство с будущим небоскребом
Антон Александрович, спасибо за комментарий!
Хотел бы попросить уточнить вашу позицию в части необходимого и достаточного условия для признания записи в распределённом реестре о криптографическом токене противопоставимой любым третьим лицам, объектом абсолютных прав?
Это закрепление соответствующего sui generis объекта в ст. 128 ГК РФ? Возврат в эту статью такого объекта как информация (если считать обсуждаемый объект видом информации)?
В чём принципиальное препятствие к тому, чтобы считать обсуждаемый объект «иным имуществом», предусмотренным ст. 128 ГК РФ? Недостаточный объём рынка (недостаточное участие в гражданском обороте)?
Тут возможность нарушения прав весьма и весьма сомнительна даже в модели относительных правоотношений. Возможность у кого-то ключ от кошелька с биткойнами украсть сама по себе не требует введения криптовалюты как объекта гражданских прав. Что уж про абсолютные говорить, если для того, чтобы что-то нарушить (использовать, не то, что нарушить) надо использовать конкретное ПО.
Информация в обороте не находится. Права на некоторые идеальные объекты у нас регулируются частью 4 ГК, остальное в обязательствах и вне гражданского права.
ИИИ ровным счетом ничего не полагает, там просто оговорка информация может быть объектом гражданских прав. Применительно к текущему моменту это означает примерно, может, если является объектом ИС. Как-то так. Суть моего утверждения не в том, что информация не может иметь ценности или быть предметом правоотношений, а в том, что предметом ГП отношений может быть далеко не любая информация, поэтому не общий объект «информация» ГП не нужен. Он даже в ИИИ ограничен документированной информацией.
В ст. 128 ГК дан примерный перечень того, что вообще может быть объектом гражданских прав. Далеко не все эти объекты могут быть объектами абсолютных прав. Объектами же относительных прав может быть каждый из них. Грубо говоря, мы с вами всегда может договориться, что есть объект нашего с вами правоотношения. Но для третьего лица эта договоренность значения иметь не будет. Нужна позитивная санкция права.
Не совсем понятно как в отношении биткоина могут существовать раздельно понятия относительных и абсолютных прав.
Мы признаем (хотим признать), что биткоин самостоятельная правовая сущность, участвующая в гражданском обототе, или нет?
Если мы признаем тот факт, что биткоин участвует в гражданском обороте, то это свидетельствует о том, что биткоин является объектом гражданских прав. Вопрос только в квалификации, как отмечал здесь Александр Тюльканов. А если мы отвечаем на вопрос о квалификации, то неизбежно получаем ответ на вопрос о абсолютных правах.
Если биткоин является объектом гражданских прав, то не только когда участвует в обязательственном (динамическом) правоотношении, но и в статическом правоотношении, когда владелец биткоина заявляет о своих притязаниях на этот биткоин. С владельцем не имеющем таких притязаний просто невозможно вступить в относительные правоотношения.
Но тогда встает вопрос о правовой природе таких притязаний — какова правовая природа биткоина в статике и о каких правах на биткоин в статике (в отсутствии обязательственных правоотношений) следует говорить?
В этой задачке нет ответа типа — «никак».
Единственный вариант из списка ст 128, когда объект гражданских прав не существует вне относительных правоотношений — это услуга. И, как я понял, попытки объяснить правовую природу биткоина через оказание услуг предпринимались, но, на мой взгляд, они не убедительны.
Биткойн относится к разновидности соглашений между членами общественного движения, которым интересно хранить распределенную базу данных и тратить электричество на генерацию подписей для блоков. Примерно как если обмен лайками на фейсбуке построить на основе ограниченного количества лайков, которые можно друг другу передавать. Да, их будут продавать и покупать. Что в этом абсолютного не знаю. Чем отличается от относительных правоотношений тоже. Хотя, я даже не уверен, что там есть даже относительное обязательство в гп-смысле, хотя наверное есть.
Где это в ст. 128 не знаю, и не очень понимаю, с чего в нее упираться. Где в ней ставки на лошадиных бегах? Страховки от несчастного случая? Фьючерсы на курс NASDAQ? Вебмани? Ключ активации программы для ЭВМ?
Если рассмотреть от момента создания два режима:
Создается компания — Создается будущая валюта (майнинг)
формируется комплекс исключительных прав — Формируется, (но не всегда регистрируется) комплекс исключительных прав
Проходит несколько seed rounds — С валютой тоже может проходить (но есть возможность сократить этот этап)
IPO (обмен долей продукта на деньги) — ICO (обмен новых монет на старые)
securities — могут торговаться, обмениваться, закладываться, ими можно платить зарплату, на них можно покупать вещи, в отличие от денег их оборот ограничен в быту, купить мороженное на акцию Apple нельзя, сколько бы она ни стоила.
Coins — торгуются на бирже, обмениваются, закладываются, ими уже платят зарплаты, оплачивают товары и услуги, но тоже нельзя купить мороженое, пусть одна монета и стоит 2200 долларов.Бездокументарными ценными бумагами их нельзя назвать по нашему праву, но если сравнивать абсолютно все элементы с оборотом ЦБ на финансовом рынке, нам будут доступны все экономические модели, допустимы (не запрещены пока) аналогичные юридические модели, только без привлечения посредников (реестродержатель, банк-депонент, эскроу и др.).Зачем сложная конструкция с интеллектуальными правами, когда интеллектуальные права — это явно только часть монетных прав?
Биткоин — денежный суррогат, не законная эмиссия платежных средств. Как участие в его вычислении, так и использование его в качестве оплаты товаров и услуг — преступление. Если государство не прекратит распространение этой заразы — потеряет монополию на денежную эмиссию.
Запретить, пересадить вряд ли получится.
Единственный выход использовать силу биткоина против него самого:
«Достаточно государству запустить такого рода блокчейн и обеспечить его разведанными запасами природных ископаемых, а главное разрешить её майнить всем желающим и все, всем биткоинам и эфирам придет конец! Само собой сделать премайн на нужды государства и ввести комиссию, которая будет возвращать монеты из оборота в казну!»
Александр, стоит ли платить/плодить сущности сверх необходимости, если по сути любой сетевой токен — это просто эмитируемый данной сеткой/игрой имущественный актив/магия, в обмен на который можно получить внутренние услуги/прокачку персонажа?
А, значит, это обычные «билеты МММ», коим несть числа, то есть суррогат, за который можно получить услуги эмитента (или дивиденды, как в случае с МММ, которые эти сетки, кстати, платят некоторым держателям особого вида токенов, так что я бы не обобщал вывод о том, что это не аналог акций на предъявителя).
И понятно, что их можно обменивать на обычные платежные средства и иное имущество, тут нет вопросов. Вопрос только в одном, (в чем я соглашусь с аналогией с интеллектуальными правами) — будет ли признан независимый эмиссионный центр также, как это было сделано с иными центрами эмиссии интеллектуальных прав, и доколе он будет существовать.
Ближайший аналог биткоина — это бланкетная принудительная лицензия РАО, поддерживаемая государством, или «Платон», то есть, инфраструктурный парафискалитет, публично-правовое правоотношение. Хочешь публичного исполнения? Купи у РАО индульгенцию и играй, что хочешь.
Принципиальное отличие только в одном — ехать по дороге и публично исполнять можно и не купив «проездной биткоин». А вот запаковать блок данных в цепочку не выйдет чисто аппаратно, ибо «смартконтракт» :) Но это не юридическая, а инфраструктурная особенность.
А вообще, давно это было у меня в ЖЖ по нынешним меркам прогресса :) Никаким биткоином еще не пахло…
4 октября 2009
Инфоллар — валюта будущего.